Психофизиогномика зубной боли в литературе и искусстве на пороге XX века. Часть I.

Мусин Михаил Надимович Врач высшей квалификационной категории, зав стоматологическим отделением Адмиралтейские Верфи", лауреат всероссийского куонкурса "Врач-гигиенист-профессия МЦ "XXIвека", член E.U.C.I.D

С давних времен манипуляции в полости рта и их ожидание сопровождались большим систематическим инвентарем эмотивных явлений, со стороны пациентов нашедших отражение как в литературе, так и в изобразительном искусстве. Стоматологические манипуляции, связанные с экстракцией зубов описанные с юмором, но несущие на себе элементы реальности достаточно колоритно представлены в известном рассказе 
    "Хирургия" врача и писателя Антона Павловича Чехова так описывал экстракцию зубов в земской больнице: 
    "………За отсутствием доктора, уехавшего жениться, больных принимает фельдшер Курятин, толстый человек, лет сорока, в поношенной чечунчовой жакетке и в истрепанных триковых брюках. На лице выражение чувства долга и приятности. Между указательным и средним пальцами левой руки - сигара, распространяющая зловоние. 
    В приемную входит дьячок Вонмигласов, высокий, коренастый старик в коричневой рясе и с широким кожаным поясом. Правый глаз с бельмом и полузакрыт, на носу бородавка, похожая издали на большую муху. Секунду дьячок ищет глазами икону и, не найдя таковой, крестится на бутыль с карболовым раствором, потом вынимает из красного платочка просфору и с поклоном кладет ее перед фельдшером. 
    А-а-а... мое вам! - зевает фельдшер. - С чем пожаловали? 
    С воскресным днем вас, Сергей Кузьмич... К вашей милости... Истинно и правдиво в псалтыри сказано, извините: "Питие мое с плачем растворях". Сел намедни со старухой чай пить и - ни боже мой, ни капельки, ни синь-порох, хоть ложись да помирай... Хлебнешь чуточку-и силы моей нету! А кроме того, что в самом зубе, но и всю эту сторону... Так и ломит, так и ломит! В ухо отдает, извините, словно в нем гвоздик или другой какой предмет: так и стреляет, так и стреляет! Согрешихом и беззаконновахом... Студными бо окалях душу грехми и в лености житие мое иждих... За грехи, Сергей Кузьмич, за грехи! Отец иерей после литургии упрекает: 
    ".Коснояаычен ты, Ефим, и гугнив стал. Поешь, и ничего у тебя не разберешь". А какое, судите, тут пение, ежели рта раскрыть нельзя, все распухши, извините, и ночь не спавши..." 
    Мда... Садитесь... Раскройте рот! 
    Вонмигласов садится и раскрывает рот. 
    Курятин хмурится, глядит в рот и среди пожелтевших от времени и табаку зубов усматривает один зуб, украшенный зияющим дуплом. 
    Отец диакон велели водку с хреном прикладывать - не помогло. Гликерия Анисимовна, дай бог им здоровья, дали на руку ниточку носить с Афонской горы да велели теплым молоком зуб полоскать, а я, признаться, нигочку-то надел, а в отношении молока не соблюл: бога боюсь, пост... 
    Предрассудок... (пауза). Вырвать его нужно, Ефим Михеич! 
    Вам лучше знать, Сергей Кузьмич. На то вы и обучены, чтоб это дело понимать как оно есть, что вырвать, а что каплями или прочим чем... На то вы, благодетели, и поставлены, дай бог вам здоровья, чтоб мы за вас денно и нощно, отцы родные... по гроб жизни..."- 
    Пустяки...- скромничает фельдшер, подходя к шкапу и роясь в инструментах. - Хирургия - пустяки... Тут во всем привычка, твердость руки... Раз плюнуть... Намедни тоже, вот как и вы, приезжает в больницу помещик Александр Иваныч Египетский... Тоже с зубом... Человек образованный, обо всем расспрашивает, во все входит, как и что. Руку пожимает, по имени и отчеству... В Петербурге семь лет жил, всех профессоров перенюхал... Долго мы с ним тут... Христом-богом молит: вырвите вы мне его, Сергей Кузьмич! Отчего же не вырвать? Вырвать можно. Только тут понимать надо, без понятия нельзя... Зубы разные бывают. Один рвешь щипцами, другой козьей ножкой, третий ключом... Кому как. 
    Фельдшер берет козью ножку, минуту смотрит на нее во" просительно, потом кладет и берет щипцы. 
    Ну-с, раскройте рот пошире...- говорит он, подходя с щипцами к дьячку.- Сейчас мы его... тово... Раз плюнуть... Десну подрезать только... тракцию сделать по вертикальной оси... и все... (подрезывает десну) и все... 
    Благодетели вы наши... Нам, дуракам, и невдомек, а вас господь просветил 
    Не рассуждайте, ежели у вас рот раскрыт... Этот легко рвать, а бывает так, что одни только корешки... Этот - раз плюнуть... (накладывает щипцы). Постойте, не дергайтесь... Сидите неподвижно... В мгновение ока... (делает тракцию). Главное, чтоб поглубже взять (тянет)... чтоб коронка не сломалась... 
    Отцы наши... Мать пресвятая... Ввв... . 
    Не тово... не тово... как его? Не хватайте руками! . Пустите руки! (тянет). Сейчас... Вот, вот... Дело-то ведь не легкое... 
    Отцы... радетели... (кричит). Ангелы! Ого-го... Да дергай же, дергай! Чего пять лет тянешь? - Дело-то ведь... хирургия... Сразу нельзя... Вот, вот... 
    Вонмигласов поднимает колени до локтей, шевелит пальцами, выпучивает глаза, прерывисто дышит... На багровом лице его выступает пот, на глазах слезы. Курятин сопит, топется перед дьячком и тянет... Проходят мучительнейшие пол-яинуты - и щипцы срываются с зуба. Дьячок вскакивает и пезет пальцами в рот. Во рту нащупывает он зуб на старом месте. 
    Тянул! -говорит он плачущим и в то же время насмешливым голосом.-Чтоб тебя так на том свете потянуло! Благодарим покорно! Коли не умеешь рвать, так не берись! Света божьего не вижу... 
    А ты зачем руками хватаешь? - сердится фельдшер.- Тяну, а ты мне под руку толкаешь и разные глупые слова... Дура! 
    Сам ты дура! 
    Ты думаешь, мужик, легко зуб-то рвать? Возьмись-ка! Это не то, что на колокольню полез да в колокола отбарабанил! (дразнит). "Не умеешь, не умеешь!" Скажи, какой указник нашелся! Ишь ты... Господину Египетскому, Александру Иванычу, рвал, да и тот ничего, никаких слов... Человек почил тебя, а не хватал руками... Садись! Садись, тебе го-орю! 
    Света не вижу... Дай дух перевести... Ох! (садится). Не тяни только долго, а дергай. Ты не тяни, а дергай... Сразу! 
    Учи ученого! Экий, господи, народ необразованный! Живи, вот, с этакими... очумеешь! Раскрой рот... (накладывает щипцы). Хирургия, брат, не шутка... Это не на клиросе читать... (делает тракцию). Не дергайся... Зуб, выходит, застарелый, глубоко корни пустил... (тянет). Не шевелись... Так... так... Не шевелись... Ну, ну... (слышен хрустящий звук). Так и знал! 
    Вонмигласов сидит минуту неподвижно, словно без чувств. Он ошеломлен... Глаза его тупо глядят в пространство, на бледном лице пот. 
    Было б мне козьей ножкой...- бормочет фельдшер.- Этакая оказия! 
    Придя в себя, дьячок сует в рот пальцы и на месте больного зуба находит два торчащих выступа. 
    Парршивый чорт...- выговаривает он.- Насажали вас здесь иродов, на нашу погибель! 
    Поругайся мне еще тут...- бормочет фельдшер, кладя в шкап щипцы.- Невежа... Мало тебя в бурсе березой потчивали... Господин Египетский, Александр Иваныч, в Петербурге лет семь жил... образованность... один костюм рублей сто стоит... да и то не ругался... А ты что за пава такая? Ништо тебе, не околеешь! 
    Дьячок берет со стола свою просфору и, придерживая щеку рукой, уходит во-свояси.…." 
    Фрагмент из этого рассказа, касающийся непосредственно самой экстракции зуба был изображен на рисунке не менее известного художника того времени Афанасьева Алексея Федоровича (1850-1920). Его работы "Дьяк сказал "Дурачье" 1911 год "Толпа" 1916 год 
    "На пасхе" (год неизвестен). Находятся в Государственном Русском Музее, (бывший Императорский Русский Музей). Не без гордости храню в своем собрании выполненное в 1884 году темперой на картоне его произведение "Хирургия", (заказанное, как иллюстрация к одноименному рассказу А.П.Чехова) 
    На этой картине тесно переплетается юмор, сосредоточенность фельдшера курятина и ужас, страх, боязнь, тревога, трусость, чувство неприятного, недовольство дьячка Вонмигласова. С этой точки зрения представляет интерес описание этих эмотивных состояний из монографии "Всеобщая психология с физиогномикой", принадлежащей перу профессора Киевского университета Святого князя Владимира И.А. Сикорского. И.А. Сикорский был отцом известного авиатора И.И. Сикорского-изобретателя вертолета, построившего первый многомоторный самолет "Илья Муромец". Эта монография была удостоена в 1911 году Военно-Медицинской Академией премии им. Юшенова в 3400 рублей. В этой монографии эти душевные состояния, сопровождающие экстракцию зубов, описанные Антоном Павловичем Чеховым и проиллюстрированные Алексеем Федоровичем Афанасьевым трактуются следующим образом: 
    Страх- сложное душевное состояние, примыкающее к чувству есте ожидание близкой боли и беды, выражается сокращешем лобной мышцы (M. frontalis) и подкожной мышцы шеи (рlаtysma myoides). 
    В страхе, боязни, опасении речь идет об удалении себя от боли, 6еды, опасности, а потому в физиогномику этих состояний входят соответственные движения или зачатки движений; эти явления и служат физиогномическим знаком описываемого духовного состояния. Страх есть ожидаете близкого страдания и боли; ужас - высшая степень страха; боязнь, опасение-есть ожидание отдаленных бедствий. 
    Наблюдения над лицами, идущими на казнь, изображают состояние этих несчастных следующими чертами: страшная бледность, похолодание общих покровов, сухость во рту, поднятые дыбом волосы, крайняя мышечная слабость, доходящая до того, что идущего на казнь необходимо не только поддерживать, но даже, как выражается наблюдатель-врач, почти нести; при виде орудий казни и вблизи их, несчастный неволено подается назад. 
    Боязнь, как ожидание отдаленных физических и нравственных бедствий, выражается, тми же знаками, что и страх, но в слабейшей степени. В боязни, как и в страхе, человек желает отдалите себя от опасных событий, или опасные события-от себя ("Она, т. е., Ада, предчувствия страшится и с каждым шагом воротиться она желала"-Лермонтов: "Ангел Смерти"). Таким образом, мы имеем тот же психичесшй состав и те же внешние проявления, что в страхе, лишь в слабейшем масштабе. 
    Опасение-конкретный случай боязни, и ему свойственна та же физиогномика. 
    Тревога представляет собою острое опасение или боязнь-она стоит между страхом и боязнью. 
    Трусость, трепет, дрожь, робость, пугливосте, боязнь, опасение представляют различныя состояшя страха; из них первые три указывают на физические признаки страха-дрожание, три осталеные- на душевное состояние. Трусость есть малодушный страх, соединенный с умственной спутанностью и растерянностью, при которой человк не удаляется от опасности, не спасается, но остается на месте съживается "в комок" в ожидании 6еды. 
    Описаше страха, в его силеных проявлешях, сделано французским врачем (Laborde) из наблюдений над несчастными, идущими на казнь. Мертвенная бледность и безсилие составляют главнейшие черты душевнаго состояния человека, ожидающего близкой, неминуемой смерти. 
    Печаль. Чувство неприятного. Недовольство. Слезы. Упадок духа. 
    Поименованные душевные состояния психологически близки между собою. Печаль, мимически характеризующаяся сокращением мышцы, сдвигающей брови, весьма часто соединяется с недоволеством, которое выражается квадратной мышцей верхней губы, и с у п а д к о м духа, который выражается оттягиванием углов рта вниз (depressor anguli oris). Эти совпадения настолько часты, что физиогномически удобно объединить эту общую группу, как она объединяется фактически в душевной жизни. 
    Это объединение тем более естественно, что, за исключением мимических признаков (различных для каждого из поименованных чувств), существуют другие общие физиогномические признаки, свойственные всем астеническим чувствам. Всем этим состояниям свойственны бледность лица и, вообще, кожи (за исключением момента слез), слабость произвольной мускулатуры (согнутое туловище, осунувшееся лицо, опустившаяся голова и опустившиеся руки, медленный темп движений), трудное дыхание (подавленное), замедленные движения глаз, отсутствие блеска и вообще, матовый вид роговой оболочки (кроме момента слез). Наряду с исчисленными явлениями, в печали замечается общий острый упадок явлений жизни, зависящие от слабости сердца. Все эти признаки видим на карикатуре "У дантиста" (журнал "Родина", за 1901 год) где у пациента и двух ожидающих приема дам.

    Такой вид называется, вообще, "убитым" в силу заметного, бросающагося в глаза упадка сил (при упадке сердца и расстройстве кровообращения). "Убитый вид" дается тремя главными моментами: слабостью мышц, общей бледностею и впалым и глазами. Медленное движене глаз и других частей тела зависит в состояния печали не только от слабости мышц туловища и сердца, но также от понижения быстроты психических процессов, вызванного этим чувством. Ужас выражается сокращением предыдущих мышц (как на картине А. Ф. Афанасьева "Хирургия")и, кроме того, опускашем нижней челюсти в самой резкой степени. 

Слезы, неудовольствие, "Чувство неприятного"
Выражаются мышцей, которая известна под именем квадратнрой мышцы верхней губы (m. quadratus labii superioris). Это-мышца, которую прежде описывали под именем четырех мышц:
1) Lev. lab. superioris et alae nasi,
2) Lev. lab. superioris proprius,
3) Lev. anguli oris,
4) Zygomaticus minor.
Теперь поименованные четыре мышцы описываются, как одна мышца, различные участки которой сокращаются то более, то менее. Сокращаясь эта мышца тянет вверх носогубную складку (plica nasolabialis) рис страх и ужас и делает ее более глубокой и обращенной вогнутостью кнаружи. Правило, удобное для памяти, можно формулировать так: Пучки квадратной мышцы, лежащие более кнаружи, дают боле легкие слабейшие формы чувства, а лежащие ближе кнутри-выражают более сильное чувство. Таким образом, zygomaticus minor служить выразителем чувства "непpиятного" и "умеренных слез", а пучки мышцы, лежащие более кнутри, дают выражение "горючих слез". Щека, приподнятая этой мышцею, дает ряд лучистых складок, идущих от внутреннего угла глаза вниз. Для получения выражения "умеренных слез" и "горючих" необходимо участие еще всей круговой мыщы глаза, т.е., верхней и нижней орбитальных.

Чувство неприятного - сокращение квадратной мышцы верхней губы.