Из воспоминаний зав. кафедрой оториноларингологии Красноярской ГМА, профессора, д.м.н. Буренкова Геннадия Ивановича, прошедшего Афганскую войну вместе с Михаилом Борисовичем Швырковым, соавтора руководства для врачей «Огнестрельные ранения лица, ЛОР-органов и шеи»

В настоящее время Михаил Борисович Швырков — д.м.н., профессор кафедры челюстно-лицевой травматологии МГМСУ. 
    Вот что ответил доктор Буренков (не военный врач) на вопрос: Какие были ощущения, когда вы впервые увидели огнестрельное ранение? 
    Я вроде бы почитал до того, как ехать в Афганистан, что такое огнестрельная травма. Но одно дело читать, другое дело с ней работать. Рядом с нашим отделением в челюстно-лицевой хирургии работал замечательный врач Михаил Борисович Швырков. Но как раз когда я приехал, он заболел и уехал в Москву на лечение, а в его бригаде осталось два молодых врача-афганца. Пришли ко мне, просят раненого посмотреть. Афганский солдат во сне случайно нажал на курок (автомат лежал у него на животе и почему-то был снят с предохранителя) и всю автоматную очередь выпустил себе в челюсть. От челюсти остались практически только углы, часть языка и дна ротовой полости. Я впервые столкнулся с такой травмой и, конечно, попытался из оставшихся тканей что-то слепить: создать рот, закрыть эту рану. Но через две недели от моей работы ничего не осталось. Потому что огнестрельная рана радикально отличается от всех остальных — рубленых, резаных —там происходит сотрясение, боковые удары, при которых сосуды спазмируются, нарушается питание ткани, потом присоединяется инфекция, образуются гнойные очаги, все вокруг расплавляется и разваливается. Сейчас я считаю нужным читать врачам-курсантам лекции по огнестрельным ранениям, чтобы они имели хоть элементарные понятия: что можно делать при огнестрельных ранениях, а чего нельзя. Бывают случаи, когда хирурги высокой квалификации допускают элементарные ошибки. 
    А что дальше было с этим больным? 
    Вернулся Михаил Борисович. У него светлая голова и золотые руки. В условиях Афганистана ему пришла мысль выращивать собственную челюсть. Начал он с этого самого раненого. Существует много методов имплантации: металлом, керамикой, костью, взятой у донора. А он решил использовать аппарат типа Илизаровского. Ухитрился в условиях военного Кабула найти мастеров, которые ему сделали подобный аппарат, и начал выращивать челюсть. Чтобы кость росла, в течение дня нужно несколько раз сжать и разжать аппарат. Он сам проделывал эту процедуру, даже в выходные приезжал в госпиталь. Потом он сделал рентгенограмму и увидел, что у челюсти есть память формы, кость начала расти по дуге. И он снова поехал к слесарям, чтобы они ему сделали на аппарате дугу. Потом он увидел, что в челюсть прорастают сосудистые пучки, начинают тянуться мышцы... Михаил Борисович глубоко погрузился в проблему остеогенеза (выращивания костей), выступал с докладами в разных институтах перед академиками. Но его не поняли. Ему пришлось даже свою докторскую степень дважды доказывать. Талантливый человек всегда очень неординарно мыслит. И я горжусь, что у меня есть такой друг. Доктор Швырков — единственный врач, получивший медаль от афганского правительства. Вообще, на медали отчеканен бульдозер, и его жена с юмором сказала: «Миша, это тебе за упертость дали». Он действительно очень настойчивый человек. Материал подготовила Галина Масис